Форум » Центр Города » Таверна "Летние сумерки" » Ответить
Таверна "Летние сумерки"
hellnwn: Таверна для любого класса посетителей, небольшой постоялый двор, подземка, где играют в запрещенные игры и устраивают контрабандные торги. Первый этаж - большой зал и барная стойка, кухня и лестница в погреб. Второй этаж - библиотека и небольшая гостиная. Дополнительное крыло - комнаты для постояльцев. Также здесь можно приобрести вещи на "быструю руку" - медикаменты, наркотики, зелья и мелкое оружие.
Йену: Йену, не обращая никакого внимания на слова дроу, принялась деловито разматывать ему руку. Когда же последний виток повязки опал на пол, девушка увидела рубец, опухающий по бокам и слегка чернеющий по краям. Слегка запнувшись, девушка прошипела: - Царапина, говоришь? Из-за пояса сразу был выхвачен нож, загноение вскрыто, бутылочки раскупорены, многочисленные тряпочки промокнуты в зельях. Девушка чистила рану без содрогания, сосредоточенно и с неимоверной скоростью, при этом умудряясь сохранять аккуратность. Вскоре рана была освобождена от начавшегося было гниения и по-новой перевязана. Йену перевела дух и вдруг замерла: от постоянного движения под капюшоном, видимо, что-то развязалось и сейчас на свет спадала белая прядь волос. Йену, после секундного замешательства, быстро убрала ее под капюшон за ухо, вспоминая чьи-то слова, сказанные когда-то давно, об этих волосах и сходстве девушки с дроу... Йену не знала своего отца, но то, что он был дроу, было не исключено. - Ну, вот и все. Теперь, думаю, пора спать. И не говори глупостей про этот коврик, тебе на нем спать сейчас нельзя ни в коем случае. Разбередишь рану. Так что ложись в кровать.
Szyntrin: Во время всей процедуры Сцинтрин сидел тихо, сосредоточенно закусив губу и пристально глядя в пол. Процесс лечения был не из приятных, но, как говорится, если женщина сказала - надо, значит, надо. Когда дело, наконец, было закончено, воин-дроу осторожно подвигал рукой, напряг мышцы, сжал и разжал кулак. Несомненно, теперь стало намного лучше, чем после его собственного врачевания. - Спасибо тебе, Йену, - сердечно поблагодарил он девушку. - Но на кровать я не лягу, мне зазорно. Я же воин, я в любых условиях себя комфортно чувствую. Сцинтрин стянул второй сапог и аккуратненько поставил оба рядом с кучей своей амуниции, после свернул куртку кулем, видимо, собираясь положить ее под голову, однако медлил, разглядывая девушку, а потом со всей присущей ему бестактностью поинтересовался: - Йен, а почему ты прячешь внешность? Я вот прячу, потому что дроу не любят, а так-то я очень красивый. А ты?
Йену: Девушка слегка вздрогнула от неожиданности вопроса. Она сама часто задавала себе этот вопрос, и сама же не находила ответа. Раньше причина была - профессия не позволяла светить внешностью, иначе ее было бы слишком просто найти, а это было фатально. Потом... привычка, наверное. - Привычка, - полушепотом повторила за своими мыслями Йену, неловко пожав плечами. Встала, медленно прошла через комнату к тумбочке, которая стояла у окна, нерешительно помедлила. Потом, все же решившись, расстегнула плащ, кинула его на тумбочку. Из тугого пучка на зытылке выудила три стальные острые спицы, которые лязгнули рядом с плащом. Волосы белой волной рассыпались по спине. Еще секунду помедлив, девушка все же обернулась лицом к дроу. Ее внешность часто шокировала, а бывало, что и не вызывала никаких эмоций. Белые волосы, бледное лицо с бескровными губами и запавшими глазами странно контрастировали с черной одеждой. Только глаза ярко-зелеными ледышками внимательно смотрели на дроу. Остальное казалось мертвым, холодным, безжизненным. Она снова убрала прядь волос за острое эльфийское ухо и неловко улыбнулась. - Вот, собственно. Просто не люблю я внешность показывать... - она кашлянула и, нахмурившись, повторила, - Ложись все-таки на кровать, Сцин. Так будет лучше.
Szyntrin: Уже спустя секунду после того, как прозвучал его вопрос, Сцинтрин сообразил, что не очень-то хорошо проявлять подобное любопытство - может быть, у девушки какая-нибудь врожденная травма с детства, или косоглазие, или еще что-нибудь. Однако слова, как всегда, выскочили наперед здравого смысла, и дроу оставалось только с легким волнением дождаться реакции. К счастью, все оказалось вовсе не страшно, как он начал себе придумывать. - А я думал, ты косоглазие скрываешь, - не удержался, ляпнул Сцинтрин, облегченно улыбаясь, но тут же смутился, потупил взгляд в пол. - Извини, если обидел... как-то сорвалось вот... Он увалился на пол, накрывшись плащом, немного поворочался, устраиваясь поудобнее. - Йен, мне правда не привыкать. Я уже давно не маленький.
Йену: Йену только вздохнула. Упрямый дроу не хотел ничего делать ради своего же блага. Поджав и без того тонкие губы, девушка смотрела на него, раздумывая, что сказать, чтобы ее все-таки послушались и, не придумав ничего стоящего, махнула рукой. - Ладно, как знаешь. Но можешь мне поверить - ночью обязательно или отлежишь себе какую-нибудь жизненно важную часть тела, или просто замерзнешь, а потом охать будешь, застудив поясницу... Знаем мы вас, могучих воинов. В общем, если что, вставай и ложись на кровать. Не надо себя доводить. Тебе отдохнуть надо, а ты мучаешь... Не дождавшись особой реакции, девушка скинула с ног мягкие сапожки и, проигнорировав подушку и одеяло, свернулась калачиком с самого края кровати, заняв примерно одну пятую ее часть. При этом она умудрилась принять как-то вообще неправдоподобную позу, но по-кошачьи гибкое тело позволяло ей и не так извернуться.
Szyntrin: - Ерунда, я крепкий, - ответил воин, сверкая в темноте алыми зрачками. Он еще хотел добавить насчет жизненно важных частей своего тела, но решил, что это будет слишком, учитывая пока еще непродолжительное знакомство с Йену - девушка может не так понять. Сцинтрин вздохнул и повернулся на бок, носом к двери, спиной к кровати, и закрыл глаза. Только сейчас воин-дроу почувствовал, насколько же устал за день, - однако, противу того сон ни как не шел. Он довольно долго лежал, чутко прислушиваясь к окружающим звукам: дыханию Йену, отдаленным голосам и шуму, доносившемуся со стороны зала таверны; к тому, как где-то под полом скреблись, шуршали и попискивали мыши... наконец, Сцинтрин не выдержал и осторожно позвал: - Йен? Йену... Ты спишь?
Йену: Йену улыбнулась сквозь начавший опускаться на нее сон, но уж чего-чего, а быстро просыпаться она умела. Сцинтрин не мог заснуть, и девушка этому ничуть не удивлялась. Бесшумно ступив на пол босыми ногами Йену присела рядом с широкой спиной воина. - Нет, - просто сказала она почти у самого его уха. Она неподвижно сидела рядом с ним, поджав ноги и сложив руки на коленях, зеленые глаза тускло мерцали в темноте. - Ложись на кровать, Сцин... Там тебе будет удобнее и ты скоро заснешь. Тебе нужен отдых. Тебе нужно расслабиться, иначе следующий день ты не выдержишь. Дорожи каждой минутой сна, потому что потом ее может и не быть. Но если не можешь заснуть... Просто расскажи что-нибудь, и сон сам придет за тобой, - тихо сказала девушка.
Szyntrin: Сцинтрин, вздрогнувший от того, что ответ прозвучал прямо над его ухом, а не далеко позади, как он ожидал, перевернулся на спину и закинул здоровую руку за голову, пристально глядя на Йену горящими зрачками. - Я могу заснуть, - улыбнулся воин-дроу. - Я уже почти заснул, но просто захотел проверить, вдруг тебе не спится. Он вздохнул и поправил плащ, которым укрывался, подтянув его до самого подбородка; после сделанной Йену перевязки действовать подраненой рукой стало значительно легче, да и боли, на которую великан-дроу старался не обращать внимания, сейчас почти не чувствовалось. - Давай, лучше ты расскажешь о себе? - попросил Сцинтрин. - Я про себя и так все знаю, это не интересно рассказывать. Как ты стала Йену? Ты не похожа ни на одну из девушек, которых я видел раньше. Даже дроу не бывают такими... такими... Он все не мог подобрать подходящего слова, а потому примолк, вопросительно глядя на девушку.
Йену: Девушка вздохнула. Она очень хорошо помнила свое прошлое. И все плохое, и все хорошее. - Дело в том, что твои знакомые - это люди, эльфы... А я - никто. Я не знаю, кто мой отец, и я не хочу его знать. Я уже не помню свою мать, и я не хочу вспоминать. Я не помню, где я жила, до того, когда стала ребенком трущоб, который питался тем, что подадут, что можно было выкрасть или найти. Вся моя жизнь была построена на темных сторонах человеческих качеств. Как была маленькой - воровство и мелкое жульничество. Как стала старше - убийства. Убийства за деньги. - девушка подняла голову и посмотрела на дроу. - Это страшно, Сцин. Это страшно, когда чувствуешь, как уходят эмоции и чувства, потому что им не место в твоей жизни. С ними ушла маленькая безымянная девочка... у меня и имени не было. У меня был учитель, который дал имя Йену. Я не знаю, что оно значит, но я свыклась с ним. - Девушка грустно улыбнулась, что все равно не было видно в темноте, - Только глаза... я не знаю, почему они такие. Я помню... у моей матери голубые глаза. Она чистокровный эльф, она прекрасна... И голубые небесные глаза... Йену замолчала, думая о чем-то своем.
Szyntrin: Сцинтрин слушал внимательно, - он даже повернулся на бок, чуть приподнявшись на локте здоровой руки, - а потом долго молчал, размышляя над словами Йену. С одной стороны все казалось просто, с другой же воин-дроу не мог понять, что же страшного находила девушка во всем, произошедшем с ней. На его взгляд постепенное отмирание всяких чувств и эмоций вовсе не выглядело чем-то необычным, - ведь дома дроу наблюдал это каждый день, - а уж тем более страшным, - ведь так было устроено общество, которое его воспитало. Он считал, что вполне нормально радоваться, например, смерти своего соперника, родственника, учителя, - почему нет, если радость искренняя, а чужая смерть принесет какую-нибудь выгоду? Сцинтрин припомнил некоторые моменты своей жизни дома и, как всегда, подавил завистливый вздох. Конечно, несмотря на юный возраст, он уже успел кое-что повидать, и знал, что бывает и по-другому, что иногда родители любят детей, а дети для разнообразия не режут и не травят друг друга, а так же своих родителей, чтобы заполучить местечко потеплее, что боевым товарищам можно доверять жизнь, не боясь, что получишь удар в спину... однако все это имело для него вид той же стеклянной игрушки-шара - интересно, занимательно, но не более того. - Я знаю, почему ты такая... странная, Йен, - наконец, подал голос великан-дроу, изо всех сил стараясь выглядеть важным и умным. - Ты ни к чему не стремишься, а просто делаешь свою работу. Даже мы, дроу, хоть все и считают нас пустыми и ограниченными, стремимся к власти, могуществу и милости Лолс. Вот я хочу стать самым сильным в мире. А ты разве совсем-совсем ничего для себя не хочешь?
Йену: Йену горько улыбнулась в ответ и немного помолчала, прежде чем ответить. - А мне ничего не надо, - тихо сказала она. - Мне не к чему стремиться. Моя жизнь - чистая случайность. Моя мать этой жизни не хотела, в ином случае сидела бы я сейчас в мягком кресле, облаченная в дорогие шелка, попивала бы дорогое вино и зла бы не знала. Но жизнь моя изначально никому не была нужна. И, чтобы выжить, пришлось убить в себе все качества человеческие и эльфийские, убить всю мягкость и нежность, которые, возможно, могли бы во мне развиться. Стать жесткой и жестокой, равнодушной к чужим горестям. В какой-то момент это и была моя цель - уметь выживать в этом мире. Но сейчас мне уже ничего не надо. Жизнь моя - случайность... Смерть будет такой же случайностью, которая никого не тронет. Монотонный хрипловатый голос Йену не был окрашен никакой эмоцией, и не было понятно, жалеет ли она обо всем, что сказала, или нет. Казалось, что она не жалеет и не радуется, а просто констатирует факт, к которому относилась абсолютно равнодушно.
Szyntrin: - Какие у тебя нехорошие, неправильные мысли, - нахмурился воин-дроу. Он рывком приподнялся и сел, скрестив ноги, поближе к девушке. - Не бывает ни каких случайностей. У всякого есть своя судьба, не бывает так, чтобы живое существо - и без судьбы. И они все переплетаются между собой, как нити в паутине. Вот мы с тобой встретились вовсе не случайно, а потому, что так надо было. И если уж ты родилась на свет, - значит, ты для чего-то нужна. По мере того, как Сцинтрин углублялся в рассуждения, глаза его разгорались ярче, да и голос делался громче. Дроу с воодушевлением вел речь и то и дело старался заглянуть в лицо Йену, чтобы получше рассмотреть ее реакцию - уж очень слабо отражались эмоции на ее бледном челе. - Ну, даже если тебе кажется, что ничего для тебя хорошего в этой жизни не намечено, то всегда можно заслужить милость какого-нибудь божества. А после смерти оно о твоей душе позаботится и у себя приютит. Вот я верю Ллос, Паучьей Королеве, и очень надеюсь, что после смерти попаду поближе к ее трону. Ну... вот только этот грешок загладить надо... А ты кому веришь?
Йену: На этот раз Йену перед ответом молчала дольше, но и ответила уверенней и спокойнее. Она равнодушно выслушала ответ и хладнокровно ответила: - Никому. Она прекрасно помнила то время, когда была малышкой, оставленной полностью себе - живи, как хочешь! - да, она пыталась найти спасение и в вере. И разочаровалось. Ни одно божество не способно было ей помочь. Не нужны были девушке долгие молитвы, и некое обещанное душевное спасение. Голодной и грязной бродяге, которой она была тогда требовалось немного денег и хоть какое убежище от ветров и дождей. А этого никто ей дать не мог. И по сей день она считала религию лишь напрасной тратой времени. Пока она жила охотой, то за время одной молитвы она могла выследить кролика. Пока жила воровством, за это же время способна была вычистить не один кошелек. А стоило стать наемной убийцей, стала ценить каждую секунду... Ну, и какое ей дело до тщетных молитв, если нет ни времени, ни желания?
Szyntrin: - Зря ты так. На самом деле это очень выгодно. Но, наверное, ты просто еще не нашла себе подходящего покровителя, - рассудил Сцинтрин. - Конечно, боги тоже хитрые и даром ничего не дают, но если одному хорошо служить, да другому помочь, да третьему чего-нибудь добыть, - не в ущерб, конечно, - то о тебе добрая слава пойдет, глядишь, и наделят чем-нибудь эдаким. Дроу совсем разохотился; сна уже не было ни в одном глазу - еще бы, ведь на дворе уже стояла глубокая ночь, и в ее тьме Сцинтрин чувствовал себя все-таки привычнее и значительно комфортнее, чем при дневном свете, - что, однако, не умаляло физической усталости. - Знаешь, Йен, не скажу, что жизнь у меня была намного твоей хуже, но... неужели тебе совсем ничегошеньки в мире не чудно и не интересно?
Йену: Йену равнодушно пожала плечами в ответ на слова о божествах. - Я не считаю, что я нашла себе божество или нет. Я в них просто не верю. После этих слов она надолго замолчала. Неподвижная тень, клочок абсолютной тьмы - так бы видел ее дроу, если бы не его зрение. Девушке тяжело воспринимала мысль о своих целях и своих отсутствующих интересах. Ей ничего не было нужно. Порой она хотела спокойной жизни... но умела ли она спокойно жить?.. - Я сомневаюсь, что в этой жизни есть что-то, что нельзя объяснить, а значит, что может действительно сильно заинтересовать, - наконец сказала она. - Может быть я и найду что-то, что сможет стать для меня чем-то важным... но сейчас это не предвидится, - ее слова произносились тяжело и медленно.
Szyntrin: - Ты обязательно это найдешь, Йен, - с жаром произнес воин-дроу, сжимая кулаки. - Потому что, если бы тебе на самом деле была безразличная твоя судьба, ты бы или сама уже давно убилась, или позволила себя убить в какой-нибудь переделке. А раз ты живешь и сражаешься, значит, где-то в сердце чуешь надежду. Сцинтрин потянулся за плащом, накинул его себе на плечи; со стороны окна тянуло ночной свежестью, а камина в маленькой комнатушке, конечно, не предусматривалось. - Хотя, конечно, я тебе не завидую, - воин задумчиво почесал переносицу, потер подбородок. - По сравнению с тобой я в ранние годы просто как сыр в масле катался. Правда, нужно все время следить, чтоб не накололи на вилку, но зато харчи всегда были. А насчет родителей не переживай. Может, они специально тебя самой себе предоставили, чтобы ты выросла сильная и самостоятельная. И вообще, Лолс учит, что любовь - удел слабаков.
Йену: - Ваша богиня учит вас вашей жизни, дроу, - резко ответила Йену. - И из-за веры вы не знаете многих сторон жизни. Вот ты, Сцин, ты когда-нибудь любил?.. Почти уверена, что нет. А ты знаешь, что можно ощущать, когда любят тебя?.. Тоже ведь нет. И ваша богиня этого не знает. Ваша раса могла быть совсем иной, не будь Лосс.. А с ней вы когда-нибудь перережете друг друга... Девушка слегка склонила голову, опустив безэмоциональное лицо. - Ваша богиня для вас порой напоминает моих родителей для меня... Они так же учили меня жестокости, только менее открыто. Отец, который скорее всего даже и не знает о моем существовании... Мать, которая просто выкинула меня... Я живу просто так. Без цели. Без интересов. Без привязанностей. Йену замолчала, и тишина тяжело навалилась на нее. Она не любила говорить об этом, как же она этого не любила...
Szyntrin: - Не надо так говорить о Лолс! - возмущенно произнес Сцинтрин. - Без нее мы бы одичали, а потом и вовсе сгинули бы в гиблых лабиринтах Подземья. Она позаботилась о нас, дала нам силу выжить. Ну, как же ее не уважать? А то, что она взамен требует исполнять ее маленькие прихоти - так на то она и богиня. А про любовь она точно знает, и знает единственно верную правду, что любовь ослабляет, и потому велит любимых приносить ей в жертву. Это делает нас сильнее. Воин-дроу совсем разобиделся, надул губы и сердито сверкнул глазами на девушку. - Вообще-то, нам с тобой завтра предстоит куча дел. Давай лучше спать. И он увалился обратно на свое импровизированное ложе, спиной к Йену, закутавшись в плащ так, что наружу торчали только кончики длинных ушей да белобрысая макушка.
Йену: Девушка спокойно выслушала Сцинтрина, оставшись при своем мнении. Подобное она могла наговорить про любое божество. Поведение ее напарника ее порой смешило и трогало, и сейчас она с легкой и немного грустноватой улыбкой смотрела на лежащего к ней спиной дроу и почти физически ощущала волны негатива и обиды, шедшие от него. Йену, тихо вздохнув, легонько провела пальцем по его спине, снова улыбнулась и дикой кошкой бесшумно вскочила обратно на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. И только вспомнив, что Сцин - это все-таки дроу, девушка снова вздохнула и поморщилась. Сцин ее точно неправильно поймет, а это не входила в планы Йену... Как бы ему объяснить, что он просто сам по себе очень интересен, а у нее просто привычка... Решив, что сейчас не лучшее время думать об этом, она попыталась заснуть.
Szyntrin: Возмущение воина-дроу было настолько велико, что он даже фыркнул и сердито повел плечом, будто отмахиваясь от прикосновения девушки - совершенно исключительный случай. Ведь как: в его религии было не так уж много моментов, которые в некоторой степени Сцинтрину даже нравились и находили отклик в его душе, - так и их обхаяли, назвав всю религию целиком, по сути, чушью. Но более всего он был возмущен тем, как Йену пренебрежительно отзывалась о его богине и ее методах. Сам Сцинтрин, конечно, не всегда был согласен с жестокостью Лолс, но уж очень ему хотелось стать "правильным" дроу, чтобы окружающие его наконец-то зауважали, - а для этого приходилось мириться со многим. Дроу-переросток еще долго вертелся с боку на бок, тяжко вздыхал, сопел и даже попытался изобразить храп, - другими словами, изо всех сил старался показать, насколько рассержен и обижен. Однако усталость в конце концов его доконала, и Сцинтрин незаметно для самого себя утихомирился и заснул, - на боку, подсунув сложенные вместе ладони под щеку.
полная версия страницы